Принудительное лечение наркомании - это общераспространенная практика. Все мы сто раз читали в таблоидах о том, как ту или иную звезду рок-н-ролла суд обязал пройти курс обязательного лечения, после того как звезда превысила скорость, нахамила полиции, украла пару кофточек в бутике или устроила какой-нибудь дебош. В знаменитом фильме «На игле» герой Юэна Макгрегора также лечится от наркомании по решению суда. Если у суда есть веские основания полагать, что причина преступления состоит в наркозависимости, преступника действительно могут заставить лечиться.
Здесь важно понять, что принудительное лечение – это именно проявление гуманизма со стороны государства. За ограбление магазина ты мог бы отправиться в тюрьму, но, так и быть, суд принимает во внимание, что ты больной человек и на преступление тебя толкнула пагубная страсть к героину. К подобной практике можно относиться по-разному. Есть мнение, что суд не должен обращать внимание на личность преступника, на его резоны и обстоятельства, а наказание должно строго соответствовать самому деянию. Ведь подобный способ рассмотрения ведет к своего рода расизму (гопник в трениках будет наказан более строго, чем «мальчик из хорошей семьи», который просто «оступился»). Впрочем, в современном мире в связи с бурным развитием экспертного знания на службе у репрессивного аппарата, такой «объемный» взгляд на преступление прижился повсеместно. Никто не прислушался к Мишелю Фуко, который требовал «сжигать криминалистические досье». Так что сегодня суд запросто может обязать человека отказаться от алкоголя, порвать с дурной компанией, вылечиться от наркомании, ходить в церковь, слушать «Радио Радонеж».
Проблема состоит в том, что никто еще не доказал, будто «тяжелые» наркотики в большей степени социально опасны, чем алкоголь. Да, в общественном сознании есть образ «наркомана», который олицетворяет все самое страшное на этой земле. Отлично! Наряду с «наркоманами» в этом сознании есть еще, к примеру, «чурки». Это явления одного порядка. Можно сказать: ну так иммигранты действительно больше склонны к преступлениям, чем коренное население, а что уж говорить о наркоманах с пустыми глазами, которым только дай кого-нибудь расчленить, когда нет денег на дозу! Тогда надо высылать иммигрантов, а заодно с наркоманами лечить гомосексуалистов, падших женщин, жителей спальных районов и футбольных болельщиков. Личностные особенности, порочные склонности, болезни, стиль жизни и социальное происхождение – не являются преступлениями сами по себе. А тот факт, что обществом та или иная черта личности преступника понимается как определяющая его преступные склонности – скорее характеризует само общество.
Здесь важно понять, что принудительное лечение – это именно проявление гуманизма со стороны государства. За ограбление магазина ты мог бы отправиться в тюрьму, но, так и быть, суд принимает во внимание, что ты больной человек и на преступление тебя толкнула пагубная страсть к героину. К подобной практике можно относиться по-разному. Есть мнение, что суд не должен обращать внимание на личность преступника, на его резоны и обстоятельства, а наказание должно строго соответствовать самому деянию. Ведь подобный способ рассмотрения ведет к своего рода расизму (гопник в трениках будет наказан более строго, чем «мальчик из хорошей семьи», который просто «оступился»). Впрочем, в современном мире в связи с бурным развитием экспертного знания на службе у репрессивного аппарата, такой «объемный» взгляд на преступление прижился повсеместно. Никто не прислушался к Мишелю Фуко, который требовал «сжигать криминалистические досье». Так что сегодня суд запросто может обязать человека отказаться от алкоголя, порвать с дурной компанией, вылечиться от наркомании, ходить в церковь, слушать «Радио Радонеж».
Проблема состоит в том, что никто еще не доказал, будто «тяжелые» наркотики в большей степени социально опасны, чем алкоголь. Да, в общественном сознании есть образ «наркомана», который олицетворяет все самое страшное на этой земле. Отлично! Наряду с «наркоманами» в этом сознании есть еще, к примеру, «чурки». Это явления одного порядка. Можно сказать: ну так иммигранты действительно больше склонны к преступлениям, чем коренное население, а что уж говорить о наркоманах с пустыми глазами, которым только дай кого-нибудь расчленить, когда нет денег на дозу! Тогда надо высылать иммигрантов, а заодно с наркоманами лечить гомосексуалистов, падших женщин, жителей спальных районов и футбольных болельщиков. Личностные особенности, порочные склонности, болезни, стиль жизни и социальное происхождение – не являются преступлениями сами по себе. А тот факт, что обществом та или иная черта личности преступника понимается как определяющая его преступные склонности – скорее характеризует само общество.